Снисхождение - Страница 105

105

— Чего опять не так? — возмутился я, плюнув на условности и стряхивая пепел на ковер.

— Почти все не так — Азов ухватил меня за ухо — Почему куда‑то пошел с незнакомым человеком? Почему мне не позвонил и не уточнил — посылал я кого‑то тебя встречать или нет? Почему не остался в холле, где есть люди и охрана? Когда взрослеть и умнеть будем?

— Кто подставил кролика Роджера? — в тон ему проорал я — Как закалялась сталь?

Ухо Азов отпустил. Кстати — больно было, его пальцами гвозди забивать можно.

— Тьфу на тебя, Никифоров — сообщил он мне — Сам подставляешься постоянно, а потом на меня все шишки валятся. Нет, в моем хозяйстве тоже сквозит, что греха таить, но ты — это вовсе стихийное бедствие.

— Я специально так поступил — затянулся я сигаретой и завертел головой. Пепел — пеплом, но чинарик на пол бросать не хотелось — Если бы Стас был вражиной, мы бы его на живца поймали.

— Так себе версия — прищурился Азов — Ну очень так себе. Даже на версию не тянет, так, попытка. Еще пробовать будешь?

Ватутин тем временем открыл дверь, ведущую в кабинет, соседствующий с тем, откуда вышел Азов и принес оттуда пепельницу.

— Оправдываться или лажать? — уточнил я, поглаживая ухо и туша сигарету.

— Второе — неизбежно, ты все равно где‑то непременно проколешься — печально вздохнул Илья Павлович — На другое я уже и не надеюсь. Оправдание по сегодняшнему случаю, разумеется.

— Нет, не будет — рубанул воздух ладонью я — Ладно, согласен, обсохатился. Ругайте.

— Киф, это не игры — посерьезнел Азов — Это не 'казаки — разбойники' в старом московском дворе. Твоя судьба и жизнь находятся в зоне интересов сразу нескольких сторон в одной очень запутанной партии. Ты одновременно и приз, и добыча, и мишень. Все сразу. И если ты не станешь хоть минимально беречь свою бедовую головушку, то я однажды опоздаю насовсем. Меня уже несколько раз переиграли, поскольку я не всесилен. Тебе пока везет, но долго ли твоя удача будет с тобой?

— Ну, вот, не командный я игрок — даже не стал оправдываться я — Привычка у меня такая — сам влип, сам выбираюсь, не надеясь ни на кого. Я привык так жить, понимаете, Илья Палыч? Мозги — не лампочка, их сразу не выключишь, мне нужно время. Я приноровлюсь, слово даю.

— У тебя нет времени — очень спокойно сказал Азов — Причем давно. Что до твоих обещаний и всего остального… У меня на это все есть простой ответ. Я бы даже сказал — интерактив. Вот, смотри.

Он распахнул дверь кабинета и в его глубине я у видел сидящего на железном кресле довольно странной формы мужчину, с очень бледным лицом, крепкого и коротко стриженого. Что примечательно — к этому креслу он был прикован наручниками, то есть находился он здесь, как минимум, не по доброй воле.

— Знаешь, кто это? — показал мне на него Азов.

— Нет — вгляделся в лицо человека я и уверенно повторил — Нет, никогда его не видел.

— Это, Киф, смертушка твоя — и Азов приобнял меня за плечи.

— Да ладно? — вот теперь мне стало на самом деле очень и очень интересно — это кто же такой?

Впрочем, я уже догадался, и эту догадку секундой позже подтвердил Азов.

— Ромео — легко, будто танцуя он приблизился к мужчине — Как мне жаль, что ты Ромео!

— Извини — мужчина криво улыбнулся, глядя на безопасника 'Радеона' — Не могу я тебя женою сделать, я не по этой части. Но вообще — меня с этой шуткой уже замучили. Что, во всей пьесе, других цитат нет?

— Я догадывался — поведал задушевно ему Азов — Но Киф у нас натура творческая, вот я и решил представить тебя ему вот эдак, с литературным подтекстом.

— Киф у вас натура везучая — мужчина уставился на меня — Я ведь сразу предлагал решить дело просто. Снайперская винтовка, крыша дома напротив твоей квартиры, дождаться, пока ты не надумаешь покурить на балкончике — и никаких проблем не было бы. И меня здесь не было бы сейчас. Но нет, не дали. И что в результате? Сначала тебя спрятали здесь, а теперь и я тут оказался.

— Я даже не знаю, что сказать — снова потрогал я горящее ухо — Как профессионал, я вас понимаю, но как человек, о котором, собственно, идет речь — только рад тому, что вы с работодателем не нашли общего языка.

— На самом деле я тебе услугу оказывал — мужчина сплюнул на пол, слюна была с примесью красного, как видно — крови — Сам рассуди — если мне не дали убить тебя просто и легко, значит у тех, кто мне платит, есть какие‑то другие планы, и по ним тебе так легко не отделаться.

— Илья Палыч, вот скажи мне — я повернулся к безопаснику, который стоя за спиной Ромео, опирался одной рукой на спинку железного кресла — Почему меня все хотят убить? Понять бы — с чего? Может, я видел, чего такое, что тому причиной служит или прочел что‑то? Я ведь даже сам не знаю, что я такое знаю!

— Может — согласился со мной Азов — Мы же об этом уже говорили. А может дело не в этом, может просто ты кому‑то мешаешь. Но скорее всего — что‑то ты и впрямь ведаешь, вот только, как ты верно заметил, сам не ведаешь что. И вот этот что‑то знает. Но не говорит. Например, он знает, что за бумаги ты должен был подписать.

— Не понимаю, о каких бумагах идет речь — равнодушно произнес Ромео — Моя задача была — доставить вот этого человека в то место, которое мне назовут. Он должен был быть жив и невредим настолько, насколько это возможно. По крайней мере он должен был находиться в памяти, а также у него должен был быть цел позвоночник и правая рука.

— А? — я подумал, что ослышался — При чем тут позвоночник? Рука — понятно, но позвоночник?

— Там сосредоточение нервных окончаний — пояснил Стас — Если перебить его, то тело не будет чувствовать боль. Как тогда вас пытать?

105